Василий Головачев - Вирус тьмы, или Посланник [= Тень Люциферова крыла]

Вскоре они выбрались к рядам механизмов, почти не скрытых слоем земли. Трава здесь не росла, и веяло от гигантских машин угрюмой, застарелой угрозой и смертью. Такэда обратил внимание на то, что эти колоссы разрушены скорее всего уже после того, как попали сюда: следы повреждений выглядели свежее, чем корпуса гигантов. Создавалось впечатление, что некто, огромный и мощный, прошелся по свалке чужих военных машин, о предназначении которых можно было только гадать, и разрубил каждую гигантской секирой или смял в лепешку дубиной.

Такэду не устраивал их поспешный поиск, ему хотелось не только рассматривать механизмы дольше, но и полазить по ним, пощупать руками, однако он торопливо шагал за танцором, удивляясь терпению князя, следившего за манипуляциями Сухова с любопытством и озабоченностью.

Наконец они подошли к группе машин, имевших знакомые очертания. Такэда с изумлением обнаружил среди них сверхсовременные вертолеты, геликоптеры, истребители-перехватчики и еще какие-то ракетоподобные устройства стремительно-хищных силуэтов, так безошибочно отличающих земную военную технику от гражданской, мирной. Все они были безжалостно разбиты, разрублены, искорежены, и все же беспомощными не выглядели.

Никита надолго застыл у громадного военного вертолета с двумя кронштейнами подвесок, покрытого разводами камуфляжа, о чем-то думал. Потом обернулся к Мстише:

— К сожалению, все Городище нам не обойти и за месяц. Вы случайно не знаете, где здесь брошены малые аппараты?

Лингвер перевел князю слово «аппараты» как «домовины», но тот понял.

— Пойдемте, версты полторы правее.

Через полчаса они добрались до той части кладбища техники, где были свалены в кучу малые машины. Сухов застыл возле огромных холмов ржавых конструкций, перемешанных друг с другом, знакомо «поголубел» электрически, включив свои экстрасенситивные резервы, и почти бегом устремился к самой большой куче крыльев, моторов, дюз, сопел, винтовок и листов смятой обшивки. Ткнул пальцем в тускло сверкнувший бок какого-то засыпанного почти полностью аппарата:

— Этот. Помогите освободить.

Мстиша, помедлив, принялся помогать Сухову, вынудив делать то же самое и Такэду. Спустя еще полчаса перед ними красовался помятый, но целый, с неразбитым стеклом блистера, четырехместный вертолет с двумя винтами на одной оси.

— Неужели ты хочешь… на нем? — Такэда покрутил пальцем у виска.

— Именно, — кивнул разгоряченный Сухов. — Аппарат не наш и работает не на химическом топливе, но я попробую справиться с управлением. Итак, князь, пойдете с нами? Вопросы: каким образом эта техника оказалась здесь, на территории Свентаны, почему на свалке остались неповрежденные аппараты, для кого они предназначены — я задам Яросвету при личной встрече. Конечно, полеты в вашем мире опасны, мы уже убедились в этом, зато сэкономим время. Дайте проводника, остальное — моя забота.

Мстиша смотрел на Сухова с неопределенной миной, но в глазах его читалось уважение.

— Я не сразу понял, к чему вы клоните, Посланник, но выход вы нашли великолепный. И если уж он и для меня оказался неожиданным, то и для… — Князь не договорил. — Вы уверены, что аппарат поднимется в воздух?

Вместо ответа Сухов залез в кабину, сел в кресло пилота, явно предназначенное для существа крупнее человека, посидел минуту, прислушиваясь к себе, и сделал что-то рукой. С тихим гулом и свистом винты вертолета пришли в движение, волна ветра сдула пыль с кучи хлама, взметнула волосы князя. Вертолет со стоном выдернул корпус из обломков других машин, подскочил на метр в воздух и сел обратно. Винты остановились. Из кабины на спутников весело глядел Никита.

Спустя два часа дружина князя тронулась в путь в прежнем направлении — к Святым горам. Вертолет с землянами взлетел чуть позже, направляясь в ту же сторону. В его экипаж вошли Мстиша, Рогдай, Добрагаст и молодой волхв Вихорко Милонег. Места хватило всем.

ВЕРШИНА 6. ПОСЛАННИК—ПОСВЯЩЕННЫЙ

Глава 1

То, что вертолет — не земного производства, было видно невооруженным глазом, но создавали его и летали на нем гуманоиды, хотя и гораздо крупнее человека, поэтому Никита быстро освоил принципы управления машиной, подключившись напрямую к его бортовому компьютеру. Правда, скажи ему кто еще полгода назад о таком «подключении», Сухов только посмеялся бы над шуткой, теперь же ему и в голову не приходило смеяться и анализировать, как он это делает. Знание многих удивительных вещей давно хранилось «на полках» мозга, и надо было только научиться извлекать из памяти нужные сведения.

Пролетели над Диким полем с его каменным воинством, долго провожали глазами угрюмые черно-серые башни Чертова Кладбища, придавившие ландшафт зловещей тяжестью. Вдруг Мстиша впился глазами в какую-то точку под аппаратом, тронул Никиту за плечо:

— Подождите-ка… можете повернуть назад, кружок сделать?

Сухов повернул вертолет к Чертову Кладбищу.

— Мать честная! — вполголоса проговорил князь.

— Что случилось? — встревожился Сухов.

— Башни… видите? Две из них разрушены! И разрушены недавно, перед вашим появлением. Теперь я верю, что вы встретили Кщеря Бессмертного — он был в одном из могильников. Но кто его выпустил? И кто вышел вторым?

В кабине наступило молчание. Потом Толя предположил:

— Может, Яросвет знает?

Мстиша неопределенно повел рукой, но ничего не сказал.

Вертолет снова повернул на северо-запад, к Святым горам.

Несколько раз пересекали реки и продолжительное время летели над Огнь-рекой, отделяющей Мировую Язву с ее мрачными, черно-зелеными и ржавыми пейзажами от более светлого мира Свентаны. Потом ландшафт стал изменяться, на горизонте появились горы, сначала пологие и округлые, упругие на вид, как женские груди, затем дикие, зубчато-рваные, вставшие зазубренной непреодолимой стеной.

— Убырь, — сказал Мстиша, кивая в сторону гор. — Страна неплахов, волосатых великанов и мороков — черных теней, громовников, мяцкаев и трясей. На равнину они спускаются редко, хотя в последнее время забредают и в пределы Свентаны.

Под вертолетом проплыла странная гора — идеальный купол, показавшийся желеобразным, полупрозрачным, с круглой черной дырой по центру. На миг Сухову показалось, что на них глянул кто-то равнодушно-холодный и одновременно омерзительно-злобный, как паук, поджидающий жертву. В сознание вторглась чья-то чудовищно сильная воля, почти сломив человеческую, лишив людей способности к сопротивлению. Чей-то вскрик заставил Никиту напрячь все силы и выплыть из омута безволия.